Когда я впервые приехал в Лондон, город встретил меня не фанфарами, а ливнем — таким, что проникает не только под воротник, но и под кожу. До этого дня я лишь читал о таком в рассказах Оскара Уайльда и Сомерсета Моэма — о туманах, которые сшиты не из погоды, а из сомнений. О дождях, которые вечные спутники изменений.

Я промок до нитки, пока шёл от Victoria Station к метро. Ни разу не пощурился, впитывал каждую каплю, пусть изрешетят насквозь. Тогда, шагая по мокрому асфальту среди бликов витрин с антиквариатом, серых фасадов с облупившейся лепниной, пара из крышек-ливнёвок и вывесок в лондонском гротеске — я понял:
я здесь не случайно.

Я — гость из мира, где подобные Лондону города казались существующими в параллельной реальности. Места, где по утрам пахнет мокрым камнем и чайной вуалью, предназначались, как мне виделось, для других. Не для меня.

И всё же я стоял на перроне, треснувший изнутри мальчишка третьего плана. Жадно цепляясь взглядом за все, что видел, и чувствуя — у меня есть шанс.

Шёл дождь, а я шёл за правом быть. Не казаться, не притираться, не пытаться понравиться — а просто быть. Этот лондонский ливень не стал для меня «красивым местом». Он стал символом верности своим мыслям. Я смог.

С того самого дня я начал собирать Англию, как дети собирают наклейки из жвачек: Листья из St. James's Park, камешки с мостовых Shoreditch, обрывки билетов с Northern line, карточки из пабов Soho, кусочки ткани с рынка Camden Passage, имена, запахи, взгляды — все, чтобы вернувшись, я оставался там, где должен быть. Где моя жизнь имеет значение и обретает смысл, а не прокручивает счетчик дней.

Но со временем этого стало недостаточно. Так началась охота за порталами — за вещами, которые могут перенести меня в то состояние первого дождя вновь и вновь. На блошиных рынках я выискивал пиджаки Harris Tweed, грубые Great coats, шелестящие рубашки с воротом викторианской эпохи.

Но была одна проблема — этот благородный стиль смотрелся на мне отвратительно. Я не хотел казаться аристократом. Я хотел раствориться.

Я хотел погружаться в свои мысли и состояния, надевая вещи, а не выпрямлять спину. Я хотел кокон из чувств, а не красивый пиджак. Я хотел вещи, которое перенесут меня в тот самый дождливый день, где я шел и не противился каплям воды, пропитываясь с каждым шагом верой в свой путь.

Так и родился Cerebrade — не как бренд, а как попытка зашить в швы одежды то самое чувство «мои мысли чего-то стоят». Я не прошу вас носить костюмы. Я не хочу переосмысливать британскую моду. Я с благодарностью беру этот код, чтобы создавать состояние.

Я просто хочу, чтобы вы оказались там, под тем самым дождем, где бы вы ни были сейчас.